[21st century]

Название: Пастельные краски.
Автор: 21st century
Фандом: Кроссовер Resident Evil, Supernatural, Devil may Cry.
Размер: Макси.
AU, постапокалипсис. Материки Южной и Северной Америки охвачены пандемией вируса Т. Большая часть населения - заражена и погибла, часть выживших находит пристанище под землей, в искусственном оборудованным комплексе. Их жизнь окружена имитацией и синтетикой, химической пищей и надежной ложью правительства. Другая часть отслоилась и существует независимо: закрытый сектор зовет их Повстанцами - бродягами, мародерами, выживающими на поверхности любыми способами и ценой. В свою очередь, Закрытый сектор организован цивилизованно и гармонично - по официальным данным он подчиняется правительству, на деле - отдан сильнейшим фармацевтический компаниям, разделивших комплекс на сектора. Повстанцы выказывают нежелание подчиняться новой Власти и за сим подвержены травле. Новый мир разделяется на два отдельных куска.
От автора: Проба пера после долгого застолья. Рассказ не имеет глав, потому выкладываться будет кусками. Пересечение фандомов имеет логическое обоснование, которое планирует постепенно раскрываться по ходу сюжета. Первый кусок - небольшой аперитив и лично мое желание узнать: есть ли смысл развивать и продолжать эту тему. Приятного чтения.


- Говорит оператор сто восьмых врат. Вы приближаетесь к закрытой территории. Назовите себя.
- Коридор зачищен. Передайте в центр.
- Где вы сейчас находитесь? Ваше имя? Сэр?
Тишина.
***
Джо забирает пустые тарелки – без крошек - добавляя бархатно-черного скотча в глоток. Роняет две пухлые капли на стол, двинув рукой слишком резко. Нарочно, думает он, чтобы мать не просила.
Джейк макает квадратики мяса в картошку. Пюре почти похоже на соус: дешевый, как из кафе при дороге; и это и то – порошок, но сегодня он этим доволен. Наверху можно собрать чего-то еще.
- Эй, малышка, не скупись. Подлей… – Он кивает глазами в широкий стакан, где гладью лежит шотландское виски. Джо качает головой и улыбается хитро. Со рта, сложенного губкой, выходит короткое «не», и Джоанна уходит, придушив за горло бутылку. Сиреневый свет ей совсем не идет.
- Сперва заплати, да?
Мясные волокна исчезают за стенкой зубов, но Джейк жует их мучительно долго - не слыша вкуса, катает кусочки во рту и хочет запить.
Стена напротив сплошь в синих пятнах: телевизор – проекция, - будто летит под поволокой небес, над душной желтой поляной в опрятных колосьях. Женский голос говорит про вакцину, науку, прогресс. Каждое слово - на своем островке; Джейк выхватывает только «надежность».
В кадре ребенок и щенок-лабрадор; финал – апофеоз синтетичного счастья.
- Чушь собачья. – Молодой бармен покачал головой - опершись локтями о стойку, подавшись вперед. – Денег заплачу тому, кто поставит цензуру на эту…
- Дик! - Элен осекает его недовольно.
-…хрень. – Заключает он все равно.
Джо исподволь поощряет парня улыбкой, так, чтобы больше никто не заметил.
Джейк безразлично проверяет на телефонах зарядку; снимает один, меняет провод для плеера. Повстанцы отвалят за это не один коробок. И это, сталкер считает, легкие деньги.
- Что там на поверхности? – Интересуется Элен в надежде пресечь разговор, еще не начавшийся, но уже тяжело витающий в зале.
Он передернул плечами, откусив ломоть от черствого хлеба:
- Мертво, что.
- А что Повстанцы? – Джо садится за столик напротив него. Мать неодобрительно хмурится.
- Побираются.
- Где они сейчас?
Хлопок ладони заставляет ее подскочить:
- Джоанна! Если я еще раз услышу…!
- Что ты сделаешь? – Бросает она вызывающе, напуская безразличие в тон. – Ну?
- То больше никогда не пущу в свой бар.
Они долго смотрят друг в друга: губы сжаты одинаково тонко, у Элен качнулись морщинки на лбу.
- Я сама уйду. – Выдыхает Джо, будто может сказать это только и именно так.
Подушечки пальцев собирают белые крошки: Джейк осушает стакан и возвращает на стол, поднимаясь.
- Меня ваши семейные дрязги не касаются. – Он говорит. – Разбирайтесь тут, а я загляну за оружием завтра.
- Джейк, подожди.
- Нет, без меня.
Элен сурово смотрит на дочь и неспешно кивает. Будет лучше не вести разговоры при ней.
«Утром» упирается в спину.
Вечер идет.
***
На плечи наброшен клетчатый плед. В каждом вдохе слышен запах пыли и шерсти, бинта и спиртов.
Сегодня небо свободно от звезд. Свод светлых бровей изгибается грозно; Шерри просит: «пей», и Ниванс касается ртом чего-то терпкого, горького, которое не смог назвать бы вином.
Они считают: он должен согреться. Никто не скажет: «почему» и «зачем».
- Прошу, посиди смирно.
В желудке пусто и почти горячо. Мрак вытолкнул:
- Вольно.
И фигура разрезала строй у перекрестка-креста. Ребра ладоней послушно жмутся к вискам. Он порывается встать, но Шерри толкает: пальцем ищет место на новый укол - пониже груди, между крылышек легких. С мягким нажимом, идет капитан.
Губы словно пробуют воздух – оборванный хрип разбивает на звуки слова.
- Капитан. – Фразу рвет обращение.
- Как самочувствие?
- Только нога.
Над головой музыка капель – шпажный выпад иглы в клеенку брезента. Руки одеты в перчатки без пальцев: на ткани черный след сигарет и запах похожий – кислый и тонкий, ладонь, словно дымка, лежит на плече.
- Хорошо, что все обошлось. – Добавляет участливо.
Под десятым уколом морщится Пирс. Врачам разрешено не вставать без приказа – Биркин, дернувшись, неловко кивает.
- Только сегодня.
- Каждый из нас рискует, такова…
- Нет. – Он рушит мысль как абзац: выдыхает так резко, что, на секунду, видна полоска зубов – в изломе рта, под губным козырьком. – Он ненадежный лидер: важна цель, не важны средства. Дину все равно погибнем мы или нет.
Крису нужно помедлить, чтобы собраться. Вопрос кажется ему щекотливым.
- Пирс. – Редфилд треплет плечо, как макушку - движение больше участливо, чем ободрительно. – Здесь гибнут люди: от болезней и голода. Твой капитан рискует ради них, а не ради себя. Ваши вылазки всегда плодотворны. Третий отряд – ваш отряд, - голодает куда меньше других. Даже сейчас у вас остались продукты.
- Не только у нас.
Флакончики ампул мерцают, как звезды: в ладони срастаются капли стекла. Шерри ломает иголку и прячет в пакет наконечник. Шприцы - в чемоданчике, - замирают в готовности, но она тушит свет, запахнув каждый замок. В ее улыбке есть что-то от робости: невинно-смешной. Крис только кивает.
- Хватило лекарств?
- Да. – Почти виновато. – Да. Пока хватает.
Еще один наклон головы, чтобы уйти. Минута льется безмолвием – капитан должен дополнить ответ, но лишь разделяет его советом «отпить». Вино едва теплое.
- Послушай, Пирс. – Пробует Крис, после недолгой заминки. - У каждого из нас своя тактика и план, которые, может быть, кому-то и не подходят. А правильные они или нет: говорят результаты.
- Он халатный. Даже самому будет намного надежней, чем с ним. Дин не вызывает доверия. Не у меня.
- Понятно.
Последнее падает грузно и тяжко. Проблема доверия – здесь и сейчас, - звучит слишком сложно, и, нет, ему нужно время подумать над этим. Возможно, с утра.
Плечо получает легкий хлопок с глухим шуршанием тканей.
- Мы вернемся к этому.
- Да.
- Но, между нами…
- Сэр?
- Удар левой был очень неплох.
***
- Мне страшно. – Тихо и звонко в ночной тишине.
В ореоле зрачка – эскиз отражений. Ее голос вибрирует, а руки дрожат - Хелена сжалась в углу плитой монохрома. Плечо халата неспешно слетает к локтю. Ко лбу прислонен сложенный домик ладоней.
- Плохая была идея.
- Я не могла.
Леон соглашается:
- Да.
Глазок чашки направлен ей прямо в лицо. Харпер не может сделать глоток, как не пыталась.
- Теперь они убьют ее? Да? – Она отводит глаза под корочкой влаги. Подбородок поднят; в уголках застывает пряжа из слез. – Леон?
- Выпей воды. – Слишком просто.
Черты лица почти морщатся в плач. Струнный тремор мешает взять чашку – Хелена подносит ко рту прохладный листик ладони и всхлип проходит сквозь пальцы, как воздух – сквозь щель.
- Ты сделала правильно. Повстанцы бы не ушли от Чистки.
Неясный кивок – косо и в сторону, - девушка либо согласна, либо просит его прекратить.
- Но ты их видел?
- Ты знаешь. Я был ближе всех.
- Они не дадут тебе дозу, Леон.
- Ничего.
Язык подбирает вкус меди с резцов. Радужка глаз неспешно красится в красный; пуговкой - с точками света - ее разделяет зрачок. Харпер хорошо понимает, что Леон не продержится дольше: его пальцы, в перчатках, сейчас почти без ногтей; кожа кажется неестественно теплой.
- Пусть это будет за Клэр. За ее смерть я все еще должен.
Он наполняет стакан из бутылки; дает, обещая: «просто вода». Полночь тянется стройно на старых часах, четыре глаза – на новой панели, - свернуты кольцами, как синий шнурок. Он блокирует запись с шумов инструмента, но черный рот – из угла, - продолжает глядеть темно и зловеще; замирая, он, кажется, ждет.
Но Леон не уверен.
***
Бен хочет тронуть рукой облака. Ему велика чужая перчатка: она топорщится на пальцах, смешно, отворяется юбкой у самых запястий.
В лужах небо плывет отшелушенной краской.
Задержавшись, палец касается перышка туч. Очень просто.
- Бен?
Он лежит животом на земле. В легкой куртке, поверх – дождевик, прозрачный, и тонкий, как кулечек для хлеба.
- Привет, Дин. – Обронил как-то скучающе. Не пробует встать.
Дин медлит, бегло лизнув угол рта. Быть на земле – зараженной? – неправильно, но Дин – не Лиза, Бен перестал слушать его уже месяца два.
Винчестер долго ищет нужный вопрос:
- Где остальные? – Не то, совершенно.
Пожимает плечами:
- С Гоустом. Там. – Неопределенный кивок и Бен сводит вместе два пальца. Они мягко трогают гладь - облака разделяются на два отдельных куска и, в грязной воде, их вид неопрятный. В ряби словно кружатся сгустки тряпья.
- А ты… почему?
- Неинтересно. – Безразлично и взросло - катится прочь.
Шаг или два – Дин не считает, - сонно скользит по пыли песка. Дорожка камней блестит шоколадом, отлитая глазурь подставляет бока. Винчестер чешет кончик носа костяшкой, кусает губы, но в тишину не снисходят слова. Здесь нет неловкости, думает он, это просто глупо и жалко. Возможно, Лиза была и права.
- Лужа и мусор, должно быть, интересней.
По тылу ладони расплывается грязь. Точки пыли и пальчики веток похожи на чай, коричнево-черный и крепкий, но разительно бледный в форме пятна. Сама лужа – осадок на донышке чашки. Что только Бен видит в ней? Чем она интересна?
Заглянув, капитан видит в ней серые хлопья над слоем потолка. Тяжелый кулак, упершись, стучится в окно. На нем ни родинок звезд, ни веснушек созвездий.
Бен неясно хрипит. Обрывком скомканной фразы? Дин услышал в шершавости кашля небольшое «ага».
- На земле не дело лежать. – Бросает без строгости, даже небрежно. – Что бы мама сказала?
- Ничего. – Пожимая плечами. – Она умерла.
Лед дает трещину под ступившей ногой. Он вздыхает устало, отводит глаза. Не с детьми, но с Беном теперь очень сложно. Винчестер не может найти рычага.
- Печенье бы точно не дала за это. Так что вставай.
- Мы уезжаем?
- Может, завтра. Тут не особо.
- Везде не особо.
- Это да.
Фонарь, у коробка с провиантом, словно им подмигнул. Смешки детей, увлеченных забавой, сыплются бусами, неожиданно звонко. Кто-то слитно проводит рукой по прикусу клавиш. Бен тонко жмет губы, не пуская слова.
Дин не перестанет в нем видеть себя.
***
- Я знаю, что задумала мама. – Джо говорит, губя глотками куантро.
В Нижнем Баре до рези светло, а батареи палят не хуже, чем солнце.
- Ты и сам, наверное, догадался. – Добавляют ее ноготки, этим днем приодетые в красный. Они обнимают низкий бокал и легонько качают.
Джейк хочет казаться ей очень небрежным.
- Без понятия, куколка. – Падает прямо в стакан. - Я здесь по приглашению.
Усмешка, в углах ее рта, выглядит стянуто. Она обводит пустующий зал широким кивком.
- Вакцинация. Уже две недели прошло. – Джоанна подается вперед. – Смекаешь?
Но он, отслоняясь, опускает коньяк – вкус у питья сегодня просто отвратный:
- Послушай, милая. Я не рассчитывал, что Элен позовет меня просто так.
- Вот как? – В ее голосе горечь граничит с весельем. – И какая цена?
- Она еще не назвала.
- Сколько ты хочешь?
- За что?
Джо понимает, что он с ней играет. Но она осторожна.
- Срок вышел. Скоро здесь будет ничуть не лучше, чем в Аду. Тех, кто привит - с неделю назад переправили в девятнадцатый сектор, а остались… сам понимаешь.
Конечно, не съязвить он не может:
- Какой поворот…
- Думаю, она хочет нанять тебя в роли охраны. Элен кое-кого подкупила, чтобы мы могли отсюда уйти.
Замолкает. Дает возможность обдумать или подбирает слова?
- А ты хочешь…?
- К Повстанцам.
Она нарушает лунное солнце по центру бокала, разметав звездную карту на плаще ноготков. Джейк думает: так очевидно, что даже смешно. Но где-то, пожалуй, он понимает. И все же ломает фразу смешком:
- Что ты можешь предложить? Выпивку? Кредиты? Или, может, хочешь расплатиться натурой?
Мягкое личико разрезает гримаса:
- Элен поставляет оружие для Повстанцев. Поэтому если они откажутся, то тогда им придется ходить на поклон либо к Бобби, либо в Вегас. Но Бобби вряд ли пойдет против Элен. А в Вегасе их банально не ждут, да и местные цены им не по карману. Значит, ссориться с ней им совсем не нужно.
- И…?
- Моя сохранность и будущее благополучие – их скидочная карточка клиента. И, к слову, твоя тоже.
- Что-то я вижу только затраты. Тащить тебя, нежный цветочек из Сектора, по улицам с зараженными, один хер знает куда… это большего стоит.
Куантро вслед за глотком коньяка. Они пьют так, словно шахматным ходом идут друг на друга.
- Значит, ты хочешь предоплату? И сколько? Тысяча? Две?
- Не думаю, что твои кредиты, как и любые другие, помогут мне на поверхности. – Хмыкает он. – Мне бы что-то посущественней.
Джоанна медлит, но лишь для того, чтобы подогреть его интерес.
Она чертит ответ широкой улыбкой:
- Думаю, у меня есть то, что тебя заинтересует.

@темы: Ева, Данте, макси, авторский текст, оригинальная Devil May Cry, Вергилий|Нело Анжело, 21st century, Пастельные краски, PG-13